— Давай антресоли разберем? — на днях говорит муж.
— Ты??? Разберешь??? Антресоли???
Ну, думаю, вот что крест животворящий делает! Муж в кои-то веки решил выбросить хлам!
Старье оденется в мусорные пакеты и на помойку поедет??? Да ладно!
Включаю Станиславского: не верю!!!
Дело в том, что мой муж — человек-улитка. Скопидомок. Он категорически не умеет выбрасывать вещи и избавляться от ненужного.
Не умеет — потому что не научили. Даже наоборот: он рос в гордой бедности родительского дома, где каждая вещь, отслужившая свой срок эксплуатации, бережно хранится на всякий случай, а иногда и трогательно реинкарнирует в новый функционал.
Майонезная баночка, например, как кошка с девятью жизнями: может, щедро раздарив свой майонез, стать хранилищем для аджики, затем вазочкой для прорастающей луковицы, потом тайником для саморезов, потом головным убором — цилиндром для пласмассового пупса сестры, потом тихо подремать пару лет на полке с крышками от трехлитровых банок для консервации и наконец гордо умереть на стрельбище в качестве мишени.
Двадцать лет человека, который потом стал моим мужем, учили складывать целлофановые пакетики на полочку, до изнеможения чинить прохудившееся, а вещи, которым объективно пора на свалку, свозить на дачу.
Дача — это такая отсроченная мусорка. Коллекция причудливого хлама. Ассорти старья и металлолома. Такой тонкий срежиссированный самообман. Идя на поводу у утопического «а вдруг пригодится?» человек стремится ничего не выбрасывать, а только перепрятывать. Так что если кому понадобится велик без колес, треснувшая лейка (ее еще можно заклеить), куртка без молнии — велкам к нам.
На соседском дачном участке зарыт огромный остов от бетономешалки. Такая огромная тяжелючая пузатая бочка без дна. Ее можно покрасить в полосатость, засунуть туда Депардье — и будет вылитый Обеликс (или Астерикс?)
Сосед приволок ее со свалки, хотел мешать бетон (на хрена???) и планировал восстановить бочку до полноценной бетономешалки (сам???), но за 8 лет руки как-то не дошли (видимо, очень хотел, ага) и он похоронил ее в земле, чтоб не украли (да кому она сдалась???), а спустя годы продал дачу новым хозяевам.
Так новые хозяева — не поверите! — только порадовались такому «кладу» под землей, и вместо проклятий в адрес старьевщика, доплатили ему за эту бочку, и не засаживают это место саженцами смородины, ждут, когда им самим она пригодится. Это я к тому, что мой муж еще не клиническая улитка. И что клинических как раз вокруг полно.
На фоне некоторых мой муж ваще выглядит как такой лайтовый колекционер раритета.
Я тренирую память сыну и играю с ним в такую игру: показываю картинку с изображением десяти-двадцати разных предметов, а потом отворачиваю ее и прошу сына назвать изображенные предметы по памяти.
Так вот я уверена, что сыграй я в эту игру с мужем, мол, вспомни, что запихнуто в антресолях или что за тайны хранят недра сарая, муж продул бы всухую.
Психологи учат, что если ты не пользовался вещью год — значит, она тебе в принципе не нужна. Смело выбрасывай.
Хлам — это якорь, и надо не системы хранения в доме совершенствовать, а голову чинить. И если не скидывать прошлое вовремя, то можно самому покрыться паутиной среди старых примусов, выживших из ума пейджеров и ржавых чайников.
Муж кивает. Слышит. Понимает. Но…привычка — вторая натура.
Объективности ради, замечу, что я сама — та еще свинка Пеппа. Я ни разу не перфекционист в вопросах уборки и готовки. Но вот что-что, а выбросить что-нибудь не нужное — это меня хлебом не корми. Это я с радостью.
Иду к мужу со старыми трениками с лампасами. Говорю:
— Миш, тебе нужны эти штаны? Ты в них еще в институте гонял… Выбросить хочу.
— Я в них на даче буду траву косить.
— На даче 18 пар штанов покорно ждут своей очереди на покос. Даже если ты будешь переодеваться для каждого покоса в новые штаны, все тебе не сносить… И ждет тебя судьба лампасного гопника-модельера с этими покосами…
— Ну, мало ли, машину чинить…
— Какую машину чинить? Мы давно подарили наш ВАЗ-99, и у нас уже давно машина, на которой надо ездить, а не чинить.
— Ну мало ли зачем…
То есть низачем. Мы оба понимаем, что он никогда не наденет больше этих лампас, но выбросить — это выше его сил.
Я одно время тихонечко крысятничала — подворовывала его вещи, и крадучись, пугливо оглядываясь, выносила их на свалку. Но случился прокол: муж встретил у мусорки бомжа Василия в его (мужа) любимом сером свитере с криво заштопанным локтем, и мой обман вскрылся.
Был скандал. Муж, тыкая в меня старым, не раскрывающимся больше зонтом, кричал, что самая старая вещь в его арсенале — это я сама, и что если он вдруг научится выбрасывать, то первой со свистом навстречу свободе вылечу я.
А я сидела, виновато понурясь, и в ужасе вспоминала, что еще успела подарить Василию…
Я люблю мужа. В фундаменте моей любви априори заложено желание принимать в человеке его недостатки и деликатно мириться с ними.
При этом муж утрамбован достоинствами под завязку, так что треснутая лейка в сарае — это не высокая цена за счастье.
…Я купаю дочку в специальной пластмассовой ванночке. Так вот на днях у нее на дне появилась трещина (у ванночки, в смысле, а не у дочки), и я поставила ее в прихожую, чтобы первый, кто будет выходить из дома, захватил ее и вынес на мусорку. Спустя час я обнаруживаю лопнувшую ванночку в комнате, под столом.
В ответ на мой недоумевающе-испепеляющий взгляд, муж поясняет:
— Зачем просто выбрасывать? Жалко! Вот пойдем с сыном на горку, захватим ванну и съедем в ней с горы!! Знаешь, как будет весело?
Вы на чьей стороне?